Нет, мой добрый друг, я не опечатался. Повторю цифру прописью: тринадцать целых и шестьдесят восемь сотых квадратного метра. Я потому публикую это фото, что некоторые мои знакомые недоумевают, как можно жить на такой площади, но до сих пор не удосужились заглянуть ко мне. Да, в щель. Между прочим, здесь даже есть ванна. Маленькая, не скрою, но настоящая. Ко всей роскоши, которую вы видите на фото, добавьте отсутствие соседей по бокам и отдельный вход с улицы. По глухим звукам, иногда доносящимся сверху, я догадываюсь о существовании других людей в этом доме, но никогда их не видел. Возможно, у них другие ходы, но может быть, это лишь эхо, которое доходит через много лет. Я обнаруживаю, что люди всё же существуют, только выползая иногда из щели.
В нашем странном городке это особо странное место — Васильевский остров. Я жил в нескольких районах, не шутя рассказывал, что за первые семь лет своей жизни моя дочь сменила семь домов. Это были разнообразные районы, от хрущёвок до новостроек, даже пожил в Ораниенбауме, работаю на Петроградской стороне, но в первые недели на острове был весьма удивлён. Участок Среднего проспекта от Пятой до Двенадцатой линии я для себя назвал Содом и Гоморра в одном флаконе. Проходя там два раза в день, я каждый раз наблюдал довольно неприятные сцены. Чего стоит, хотя бы торговля селёдкой из бочек напротив метро! Рядом с "Макдональдсом". Нет, это не реклама "Макдональдса". За первый месяц жизни здесь у меня спрашивали денег не меньше раз, чем за всё предыдущее время жизни в Петербурге. Спрашивавшие были разной степени чистоты и трезвости, и я с интересом ждал, когда они перестанут спрашивать и попытаются взять желаемое без спроса. Но в январе как отрезало. Никто не просит денег. У всех всегда есть? Или меня, наконец, сочли за своего? Я приобрёл характерную островную походку? Женщины больше не посматривают, как в первые недели. Думаю, всё просто, я покрылся василеостровской пылью.
Шутки шутками, но здесь чувствуется особенно интенсивная городская жизнь. Я не мог бы назвать её черты, но я ощущаю её плотность. Здесь иные магазинчики с иными продавцами, чем в других районах, чувствуется, что сплошь местными. Здесь иные люди прогуливаются по улицам в выходные, чем на той же Петроградской. Имел бы талант писателя, описал бы черты. Думаю, это архитектура влияет на характеры. Я неожиданно для себя поселился там, где когда-то высочайшая рука провела линии по линейке и приказала выкопать каналы. Говорят, их начали копать, но после высочайшей смерти засыпали. Не верьте. Они есть, и люди перемещаются в них, не всегда замечая этого. Утром в декабрьской мгле, в свете фонарей, не изменивших оттенка со времён Блока, при блеске современной рекламы, непредвзятый взгляд по прежнему заметит нереальность существования этих домов. Воздух вдоль Среднего проспекта плотный, как вода, и в нём всё такое же зыбкое. Вырвавшись на Тучков мост вздыхаешь с облегчением. Только ещё один район в городе вызывает у меня похожие ощущения нереальности, он вообще потусторонний, но о нём я не расскажу.
Вот, посмотрите:
Ничего не замечаете?
С этой стороны лучше видно щель как щель:
Это только говорят, что люди понастроили зданий. А на самом деле, выполняя высочайшую волю (Но додумался же? С сильного похмелья, похоже. Венецию устроить там, где всё замерзает на полгода.), выкопали каналы, и теперь пытаются жить в них.
Но кстати, они по своей привычке и монарха обманули. Доложили, что копали, а на деле, просто вытоптали. Ходили по одной песпективе по всяким своим делам и вытоптали. Вот, отсюда хорошо видно:
Был ровный, плоский остров. Вода нанесла песок. Вот, по песку и вытоптали.
Думаете, это я горизонт завалил фотографируя очередную щель? Нет, это качнулся Васильевский остров, когда я надавил на кнопку фотоаппарата.
